ранним утром она взорвалась над городом, и белый как анальгин снежный футляр накрыл улицы и крыши домов. все мы вышли на балконы и пороги домов, все в оцепенении застыли, глядя на белый, без единого пятнышка, город
кто-то держал в руке молоток, кто-то – ребенка, кто-то стоял с пустыми руками, пустыми глазами осматривая все вокруг. молочная бомба застигла нас за мелкими, почти бессмысленными делами, словно фотовспышкой выхватив каждого жителя из его ежедневного дня
в эту групповую фотографию я вошел, сжимая в руке молочно-белую чашку, дно которой украшало кофейное кольцо. горожане, ошеломленные внезапной белизной, уже четверть часа стояли, не решаясь ступить на улицу, не смея оставить грязный след там, где только что простирались тротуары, газоны и городские тропки, сглаживающие прямые углы газонов и тротуаров
и когда мои нервы сдали, я высунул руку в морозное окно и, раздавив хрупкий как сахар фарфор, тремя крупными каплями украсил снежную поверхность, секунду назад казавшуюся абсолютно белой. клерки отправились на работу, родители повели в школы своих детей, проститутки выбрались из дорогих автомобилей, самоубийцы шагнули из окон – начался еще один зимний день
© Антон Фридлянд