Ты только берешь и ничего не даешь взамен, – сказала она. – А я хочу большего. Ну, а что он мог ей дать? Ежевечерний просмотр сериалов, секс через день, поход в кино раз в неделю, раз в месяц – ужин в дорогом ресторане. Не густо, да, но он-то думал, что она любит его за чувство юмора, интеллект и душевные качества, а оказалось, не за них и вообще оказалось, что не любит. Что касается своих чувств к ней, то с этим Гоша так и не успел разобраться. Вернее, разобрался, но уже когда она ушла.
Херово начавшийся день продолжился самым херовым образом. Когда Гоша добирался на работу на своем электро-самокате, мудила на джипе столкнул его с дороги на повороте, и руль самоката грохнулся в столб светофора. Куда прешь, чудила! – услышал Гоша, а вслед за этим из окна джипа высунулась рука в дорогих часах, показавшая фак. Он еще удивился тому, что мудила носит часы на правой руке – должно быть, левша. А тому, что самокат после удара перестал работать, не удивился. Пришлось переть бесполезное транспортное средство домой, а до офиса добираться на такси.
На вызов приехал терпила на «Ланосе». В салоне воняло дымом дешевых сигарет, застарелым потом и домашней колбасой. Рот у водилы не закрывался ни на секунду: он успел пожаловаться на власть, на дороги, на наглых водителей, на безалаберных пешеходов, на тупых пассажиров и на дорогой бензин. Гоша пытался не слушать, но терпила требовал от него участия в диалоге, и ограничиться безучастным поддакиванием не удавалось. На подъезде к офису машина встряла в беспросветную «пробку», и Гоше пришлось преодолеть остаток пути пешком, по изрытому коммунальщиками тротуару, где на каждом шагу его подстерегали ямы, открытые люки и горы строительного дерьма.
На работу он пришел, как ни странно, вовремя, но это ему ничего хорошего не принесло, поскольку уже на пороге узнал, что медиа-холдинг, в который входит онлайн-издание, где он трудился журналистом, куплен известным политиком-олигархом Юрием Владимировичем Цвинтарем. И в связи с полной реорганизацией подлежат закрытию сразу пять изданий, одно из которых – “The Chudo”, то есть тот самый ресурс для креативной молодежи, в котором Гоша занимался обзорами новых кофеен, вегетарианских закусочных и музыкальных фестивалей. Сотрудникам, подлежащим увольнению, предоставлялась неделя на то, чтобы привести в порядок дела, но поскольку все Гошины дела умещались на одной-единственной флешке, он не стал ждать неделю, а тут же отправился за расчетом.
До дома добирался на метро – теперь нужно было экономить. Хотя это был не час пик, но народу в вагон набилось под завязку – в основном престарелые терпилы, использовавшие общественный транспорт в качестве клуба по интересам. Пока поезд преодолевал станцию за станцией, Гоша успел наслушаться и про болезни, и про неблагодарных детей, и про внуков, которые только и делают, что тупят в телефоны, и про унизительные пенсии, которых даже на лекарства не хватает, и, конечно, про зарвавшихся мудил, разворовавших страну и не думающих о простом народе. В общем, обычное нытье терпил, предоставленных самим себе на глубине в несколько десятков метров.
Добравшись домой, отнес самокат в ремонт, потом пообедал в сетевой тошниловке, после вернулся в опустевшую без девушки квартиру, пытался читать, смотреть сериал и даже поспать, но ничего из этого не вышло. Тогда набрал своего друга детства, Коку, с которым виделся примерно раз в полгода, и каждый раз это заканчивалось бесконтрольным загулом. Но в этот раз Гоше требовался не загул, а свободные уши, в которые можно было бы излить свои горести и печали. Они договорились встретиться под вечер в баре для решал, что находился в центре, на границе между сити и старым городом. Один коктейль в этом баре стоил столько же, сколько Гоша обычно тратил за три дня, но Кока успокоил: я угощаю!
Кока был стопроцентным решалой. Еще в школе он мог намутить что угодно – свободную хату, справку об освобождении от учебы, ответы на экзаменационные задания и вообще, что захочешь. Почему он дружил с непрактичным мечтателем Гошей – загадка. Тут можно было бы ввернуть банальность о том, что противоположности сходятся, но они не были противоположностями, просто жили в разных почти непересекающихся мирах. Гоша был потомственным чудилой – отец его работал преподавателем в институте, а мать трудилась переводчицей. Что касается Кокиных родителей, то они поначалу были «челноками», мотались в Польшу и обратно, продавая там копченую колбасу и фотоаппараты, а обратно привозя джинсы и пуховики. Потом и вовсе уехали в Штаты, оставив Коке и его брату двухкомнатную квартиру в центре и доступ к семейному банковскому счету. При этом мажором себя он не считал – с ранних лет он вертелся в малом бизнесе, потом нашел точки соприкосновения с муниципальными властями и, пока Гоша осваивал журналистику, Кока обрел возможность решать вопросы самого разного уровня.
В баре было полно народу – в основном решалы разного калибра и их тюнингованные телочки. Краем глаза Гоша заметил пару мудил, сидевших в глубине зала и негромко перетиравших свои дела. Чудил кроме него здесь не было – разве что трое татуированных барменов. Кока опоздал на четверть часа. Влетев в бар, обменялся рукопожатиями с дюжиной знакомых, чмокнул столько же телочек, а после, найдя взглядом Гошу, устремился к нему. Старые друзья обнялись. После второго коктейля Гошу естественным образом пробило на нытье. Рассказал он и про ушедшую от него девушку, и про увольнение, и про случай с мудилой на джипе, и про то, как его задолбало жить в этой беспросветной жопе, словно он последний терпила. Кока слушал, не перебивая, время от времени подбрасывал сочувственные реплики, но в какой-то момент ему это надоело.
Слушай, Гоша, – перебил он, когда его товарищ дошел до того, что стал пересказывать разговоры, услышанные в метро, – ты бы сопли свои подобрал. Понятно, что у тебя дела в последнее время не ладятся, но ты своими причитаниями проблему не решишь. Я вот недавно тренинг один прослушал. Вообще-то я этой херне не доверяю, но мне на шару предложили сходить. Так вот, там один типок рассказал довольно простую и дельную штуку. Когда не прет, нужно не зацикливаться на этом, а поставить перед собой три очень четкие цели: где ты хочешь быть через год, кем ты хочешь быть и что хочешь делать. И после того, как ты эти цели для себя сформулировал, нужно к ним переть, цепляясь зубами и когтями. Другими словами, концентрироваться нужно не на жопе, в которой ты оказался, а на прекрасном будущем, которое тебя ждет. Вот кем ты, Гоша, хочешь быть через год?
Хочу быть мудилой, – ответил изрядно накидавшийся к тому моменту Гоша.
Кока посмеялся, потом положил перед собой салфетку, достал из кармана ручку с золотым колпачком и набросал простую схему. Это была пирамида, в основании которой размещались терпилы, над ними – чудилы, выше – решалы, а на верхушке – мудилы.
Смотри, как все устроено, – произнес Кока. – Если ты чудила, ты можешь со временем стать терпилой, если не повезет. Если ты решала, то можешь стать чудилой, когда тебе надоест решать вопросы. И только мудилы с терпилами всегда остаются собой. При этом мудилами не становятся, ими нужно родиться. Думаешь, мало решал, которые хотели бы подняться на уровень выше? Да почти каждый из них об этом мечтает! Но самое большее, на что они могут рассчитывать – это решать вопросы для крутых мудил. В общем, это лифт, который едет только вниз. Так что, друг мой, ставь перед собой реалистичные цели и не трать время на пустые мечты!
Гоша не помнил, как попал в тот день домой, а утром проснулся на диване в одежде. Следующие три недели проплыли будто в забытье: ел, спал, смотрел сериалы, играл в компьютерные игры, передергивал на порнуху и старался не думать о том, что скоро придется платить за квартиру, а он и пальцем не пошевелил, чтобы найти работу. Когда до прихода квартирной хозяйки оставалось два дня, ему позвонили из медиа-холдинга и потребовали, чтобы он явился в офис как можно скорее.
В офисе Гоша не обнаружил ни одного знакомого лица – даже секретаршу на рецепшене заменили. Минут сорок его промариновали в приемной, потом пригласили в переговорную, где он без дела просидел еще полчаса. Наконец дверь переговорки распахнулась, и в нее вошли трое решал, в одном из которых он тут же узнал Коку. Как оказалось, тот теперь работал на владельца холдинга, и в его обязанности входило развитие сектора, отвечавшего за предвыборную агитацию. Какое отношение Гоша мог иметь к предвыборной кампании, стало ясно на десятой минуте разговора. Как оказалось, троица прошерстила кучу журналистских материалов в поисках яркого стиля и цепляющей манеры изложения и пришла к заключению, что Гоша идеально подходит, чтобы писать материалы для нужд штаба господина Цвинтаря. Потом Кока клялся, что никак не повлиял на это решение, и Гоше пришлось сделать вид, что он ему поверил.
Ему предложили зарплату, в десять раз превышавшую ту, что он получал, обозревая кафешки для чудил, тут же выплатили аванс, а кроме того, сообщили, что сидеть в офисе нет необходимости – работать можно дома. Слишком уж все хорошо – подумал Гоша, и думал так до тех пор, пока не получил первое задание. Ему предстояло написать большой материал для флагмана холдинга – таблоида «Мудозвон». В этом материале необходимо было максимально очернить конкурента Юрия Владимировича Цвинтаря – Владимира Юрьевича Цукера, тоже политика и тоже олигарха. Инструкции предписывали миксовать проверенные факты с бессовестной ложью, не сдерживая при этом свою фантазию, а на выполнение задания отводились одни сутки.
Он набрал Коку, чтобы посоветоваться о том, как далеко он может заходить, но тот упорно не брал трубку. Тогда Гоша затарился пиццей и энергетиками, отключил телефон и на целый день погрузился в пучину жутких вымыслов. Результат получился такой, что было страшно перечитывать. Если опустить немногочисленные правдивые утверждения, встречавшиеся в статье, то выходило, что господин Цукер судился за наследство с собственным братом, в 90-е годы содержал наркопритон, заставил свою бывшую жену заниматься проституцией, а нынешней жене выбил передние зубы, которые впоследствии заменили фарфоровыми с вживленным датчиком слежения – такой уж он ревнивый маньяк. Подумав немного, добавил сообщение о том, что Цукер занимает высокий чин в масонской ложе, деятельность которой связывают с похищением детей из роддомов и использованием их крови в ритуальных целях. Перечитав написанное, решил, что этот эпизод лучше убрать, но перечитав снова, решил оставить. Отправив пасквиль Коке, завалился спать, а среди ночи был разбужен звонком в дверь. Это был Кока – он пытался дозвониться по телефону, но телефон Гоша забыл включить.
Ну, старик ты даешь! – похлопал он по плечу заспанного Гошу. – Ты как будто создан для этой работы. Мы втроем вслух читали и в голос ржали, потом отправили Цвинтарю – он в восторге. В общем, завтра на сайте опубликуем, а потом на дружественных ресурсах перепосты сделаем. Так что у тебя теперь работы будет выше крыши, ну да ты справишься, в этом я уверен. Вот, держи – строго конфиденциально.
И Кока всунул ему в руку папку, в которой содержался новый бриф – на этот раз на серию статей. Теперь ему предстояло сочинить дюжину коротких заметок о зловещих происшествиях, которые якобы произошли в городе. Каждое из сообщений должно было вопрошать: доколе? как такое возможно? куда смотрит власть? А под этими статьями, как сказал Кока, будут размещены рекламные баннеры Цвинтаря, который придет и порядок наведет.
На выполнение заказа отводилась неделя, но Гоша справился за три дня. Благодаря его стараниям читатели «Мудозвона» узнали об отставном полицейском, задушившем сотню щенков, о нелегале, готовившем шаурму из бомжей, об учителе физкультуры, изнасиловавшем два десятка школьниц, а также еще много чего интересного. Эти шокирующие новости сначала перепечатали издания, входившие в холдинг, а затем к ним присоединились и другие таблоиды, пожалуй, с еще большим энтузиазмом. Что касается соцсетей, то там эти депеши мгновенно набирали тысячи перепостов. Как могут люди верить в такие глупости? – с недоумением спрашивал Гоша у Коки. – Ну ладно люди, но журналисты-то?
Мы живем в очень скучном мире, – отвечал ему друг. – Никто не готовит шаурму из бомжей – максимум, из собачатины. Людям нужны сенсации, нужна жесть, нужен шок и трепет. А журналистам это необходимо в первую очередь, иначе их вшивые газетенки на хер никому не упали. Ты, конечно, можешь возразить, что всего этого вокруг хватает. Тут мужик жену топором зарубил, там депутат молодую мамашу на джипе переехал… Только все это скучно, мой друг, поскольку случается каждый день и никого уже не цепляет. А ты даришь людям истинные эмоции, заставляешь их вглядываться в бездну, полную задушенных щенков и изнасилованных школьниц!
На следующий день после этого разговора Кока серьезным голосом сообщил по телефону товарищу, что того хочет видеть сам мессир Цвинтарь. Зачем – не сказал: то ли не знал, то ли держал интригу. Юрий Владимирович Цвинтарь жил в элитном поселке Конская Заводь, куда Гошу доставил неразговорчивый водитель за рулем темно-синей «Теслы» с номерами из одних единиц. Высокие ворота разъехались в стороны, и Гошу высадили на тропинке, ведущей к трехэтажной вилле, окруженной корабельными соснами. Быстрым шагом он добрался до виллы спустя четверть часа. Там его встретила горничная, пригласившая подождать хозяина на пеньке рядом со столиком, на котором размещалась следующая композиция: недопитая чашка кофе, надкусанный круассан на блюдце, колода карт, четки с крестом, позолоченные щипчики для ногтей, шкатулка для лекарств с фамильным гербом на крышке и комок небрежно выплюнутой жевательной резинки. Спустя несколько минут маэстро Цвинтарь вышел из своего замка в белом махровом халате, на груди которого золотыми нитками был вышит уже знакомый Гоше герб. Совсем такой как на фото, – подумал Гоша, рассматривая гладко выбритое лицо, обрамленное очками в золотой оправе. А потом подумал: а каким же еще ему быть. Аудиенция продлилась сорок восемь секунд.
Книгу хочу написать, – сообщил Юрий Владимирович. – Название уже есть: «Путь мудилы». Жизненные принципы, малоизвестные биографические факты, осмысление ключевых вех и, конечно, глубокий философский подтекст. Уверен, ты справишься. Встречаться будем здесь по вторникам и четвергам – время тебе секретарь сообщит, водитель будет забирать. Тебе понадобятся только три вещи – ручка, блокнот и недюжинный энтузиазм. Никаких диктофонов. Что касается гонорара, то не беспокойся – квартиру, машину купишь и вообще не пропадешь. Ну, все, давай, до вторника.
Так начались регулярные встречи с господином Цвинтарем. Между ними Гоша продолжал пописывать шокирующие статейки, чтобы не терять сноровки, но в холдинге знали о книге и старались его не загружать. За время общения с Юрием Владимировичем он исписал два десятка блокнотов – начиналось все с толстых тетрадей в клеточку, продолжилось молескинами, а потом наступил период переплетов из натуральной кожи с тиснением. Как-то незаметно у Гоши появилась и машина, и квартира в центре, и золотая банковская карточка, и дорогие часы, и модный гардероб.
Когда Цвинтарю надоедало сыпать шаблонными сентенциями, его пробивало на откровенность. В этих случаях он вставлял фразу «это записывать не нужно». И Гоша не записывал – просто запоминал.
Думаешь, мне нравится быть мудилой? – вопрошал Цвинтарь. – Ничего в этом приятного нет. Все тебя ненавидят, все уверены, что ты им должен, все считают твои деньги. А то, что быть мудилой – это не только привилегия, но и огромная ответственность – об этом никто не задумывается. Вот, допустим, какой-нибудь терпила вдруг по волшебству превратится в мудилу – и что из этого выйдет? Согнется под этой ношей, да так, что хребет хрустнет. Потому что у каждого – своя судьба и свой путь. Если ты терпила – терпи, если чудила – чуди, если решала – решай. А если мудила… Ну, ты понял.
По мере того, как собеседники лучше узнавали друг друга, менялись места их встреч. Первые сеансы происходили на пеньках перед домом, затем Гоша был допущен в прихожую, потом – в гостиную, а после – в святая святых, в хозяйский кабинет, обшитый дубовыми панелями, украшенный золотыми вензелями и декорированный подарочными книгами с тисненными кожаными корешками.
Вот многие думают, что у мудил – самый простой и короткий путь к успеху, – вещал Цвинтарь «не для записи». – Может, он и самый короткий, да не простой. Знаешь, сколько мудил с дистанции сходит? Только ты о них ничего не услышишь – все хотят на победителей надрачивать, а лузеры никому не интересны. Мало быть мудилой – нужно еще постоянно работать над собой, оттачивать свое главное качество, так сказать. Кто-то это качество называет харизмой, кто-то – волей к победе, а я говорю по-простому – мудачество. Если ты ради высокой цели способен по головам идти, да еще и харкать себе под ноги, то мудачество у тебя в крови. А если ты постоянно думаешь, как бы кого локотком не задеть, как бы дискомфорт кому не доставить, то не быть тебе мудилой никогда.
Порою Гошин собеседник бывал более откровенен, чем обычно. Неизвестно, что служило тому причиной – то ли погодные условия, то ли количество выпитого кофе, то ли действие каких-то медицинских препаратов.
Некоторые людишки думают, будто у мудил есть какой-то секрет, – произнес однажды Цвинтарь с ухмылкой. – Сами мудилы, конечно, скажут, что никакого секрета нет. Но на то он и секрет, чтобы его скрывать. А я тебе вот что скажу: есть у нас на самом деле секрет. Даже не секрет, а великая тайна.
Поднявшись из-за стола, он открыл дверь в стене кабинета, которую Гоша принимал за одну из деревянных панелей. Вдвоем они вошли в небольшую комнатку – что-то вроде молельни, рассчитанной на одного посетителя, так что вдвоем они уместились там с трудом. В центре комнатки вместо алтаря возвышалась деревянная трибуна с микрофоном и графином воды, но обращена она была не к зрительному залу, а к глухой стене, на которой плечом к плечу были развешаны портреты людей из разных стран и эпох. Гоша узнал только Конфуция, Макиавелли, Сталина и Джобса. Над этими разношерстными личностями, почти под самым потолком виднелись выложенные золотом слова, ради которых Цвинтарь его сюда и привел: МУДИЛАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ – ИМИ СТАНОВЯТСЯ.
Разъяснений Гоша в тот день не получил – у его клиента зазвонил телефон, оставленный на столе в кабинете, и он поспешно покинул тайную комнату, увлекая за собой гостя. Во время последующих визитов поднять эту тему тоже не получалось – неумолимо приближались выборы, и Цвинтарь хотел поскорее закончить и издать книгу, поэтому быстро надиктовывал текст, заполняя лакуны и обходился теперь без лирических отступлений. Однако фраза, прочитанная в тайной комнате, не выходила у Гоши из головы. Он тысячи раз повторял эти слова про себя, пытаясь понять, с чем имеет дело – с аллегорией или с безусловным утверждением. От ответа на этот вопрос зависело ни много ни мало – его собственное будущее, вся его предстоящая жизнь. Гоша искал ответ между строк книги Цвинтаря, в телевизионных обмолвках публичных мудил, в мистических переживаниях, спровоцированных наркотиками и алкоголем – искал и не находил.
Книга была завершена в конце августа, в сентябре закончили с редактурой и версткой, в начале октября отпечатали тираж, а презентацию Цвинтарь назначил на середину месяца. И вот, когда этот широко разрекламированный день наступил, Гоша достал из шкафа недавно купленный смокинг, нацепил бабочку и перепоручил управление машиной водителю, поскольку собирался славно накидаться по случаю завершения важной работы. Мероприятие проходило в центральном книжном магазине, подступы к которому контролировали несколько десятков полицейских. Впрочем, это не помешало подобраться к магазину трем группам активистов, первые из которых облили витрины краской, вторые забросали фасад яйцами, а третьи и вовсе попытались поджечь здание, но тут появилась еще одна группа активистов, одетых в черную униформу и балаклавы, скрывавшие лица. С помощью дубинок и кастетов активисты, прибывшие последними, оперативно отмудохали активистов, заявившихся ранее (после этого очень пригодились машины скорой помощи, дежурившие неподалеку), и закончили свое дело как раз к прибытию первых гостей.
Презентация прошла по плану: гости пили безлимитное шампанское, журналисты задавали заранее согласованные вопросы, оппозиционного политика облили на выходе зеленкой. Судя по лицу Цвинтаря, он был очень доволен – раскланивался во все стороны и фотографировался со всеми желающими, не выпуская из рук свою первую книгу. Гоша понял: сейчас или никогда – другая возможность может не представиться. Пробравшись к Цвинтарю сквозь толпу лощеных мудил, он окликнул его по имени-отчеству. Клиент не сразу узнал своего литературного негра – должно быть, после завершения работы над книгой отправил файл с Гошиным лицом в дальний архив своего мозга. Но узнав, расплылся в улыбке, даже приобнял, пробормотал что-то про важный день, общий труд и огромный успех.
Помните, вы мне золотую надпись показывали… – произнес Гоша, понизив голос, почти шепча на ухо Цвинтарю. – О том, что мудилами не рождаются, а становятся…
Это Цвинтарь помнил. Кивнув недоверчиво, посмотрел вопросительно – мол, и что? Вот я и хочу стать мудилой, – промолвил Гоша. – Очень хочу, больше всего на свете. Все хотят, – ответил ему собеседник. – Думаешь, раз ты мне с книгой помог, так можешь теперь просить о чем угодно? Нет, дорогой мой. За книгу ты гонорар получил и гонорар не маленький. А если хочешь, чтобы я тебе помог с твоею заветной мечтой, тут постараться придется. Удиви меня, в общем – тогда и поговорим.
В следующую секунду Гошу оттеснили от олигарха, и он остался стоять в одиночестве среди толпы. Чем удивить? О чем он вообще? Чего ему надо, этому Цвинтарю? Душу, что ли, ему продать? Так зачем ему она? Он таких душ, если надо будет, целый состав оптом закупит. Раздумывая об этом, Гоша опрокинул в себя двенадцатый бокал шампанского и, слегка покачиваясь, направился к выходу. В дверях столкнулся с Кокой, еще более пьяным. Они обнялись и вместе вышли на воздух. От накатившего холода Гоша слегка протрезвел, Кока – нет. Положив руку на плечо Гоше, он отправился провожать его до машины, припаркованной в паре кварталов от места презентации.
Видел я, как ты к боссу подходил, – произнес Кока. – Что, решил задницу лизнуть напоследок? Думаешь, поможет? Думаешь, он тебя завтра вспомнит? Да хрен там! Этот мудила попользовался тобой и до свидания. А потом и его используют, чтобы выкинуть как гандон дырявый. Выборы, блин. Да хер там он выиграет. Туда мудилы посерьезнее прут, чем этот Цвинтарь. Технический кандидат – не более. Если нормально прогнется, оставят ему его теремок в лесу и пару заводиков. Может, еще газетенки наши – кому они на хер нужны. А если начнет выеживаться, сразу же выпилят отсюда. Будет сидеть в каком-нибудь швейцарском селе и ныть в видео-блоге про рейдерство, нечестную игру и борьбу с системой. Нашел кому зад лизать, Гоша. Только зря язык сотрешь!
Так, мило общаясь, они дошли до машины. Гоша предложил подвезти, но Кока решил прогуляться – жил он неподалеку – и, напоследок обняв друга, растворился в темноте. Отпустив водителя, Гоша сел за руль. Заведя мотор, достал из нагрудного кармана смартфон, прослушал запись Кокиных откровений, отправил аудиофайл Цвинтарю, резко тронулся с места. На повороте из-под его колес выскочил припозднившийся велосипедист, не справился с управлением, наехал на бровку и перевернулся. Покореженное колесо велосипеда крутилось в воздухе, а велосипедист, растянувшись на асфальте, проорал Гоше вслед: куда прешь, мудила!
Повернув к себе зеркало заднего вида, Гоша заглянул в него. Оттуда на него смотрел молодой мудила приятной наружности. Прислушавшись к ощущениям, Гоша признался себе, что ничего нового не почувствовал и поехал дальше.
© Антон Фридлянд