Я хочу стать вечерни сном, который снится тебе, и чтобы в этом сне мы могли летать.
Сначала между домами, туда, где заканчивается город, ловя вечерние городские ощущения – запах дыма, мальчишка стучит палкой в железную бочку, зажигаются окна, в которых женщины средних лет внезапно четкими силуэтами бродят по кухням, потом над песчаной гладью – вот чем, оказывается, заканчивается город, и непонятно, что в этом первозданном песке делают неуклюжие строительные фургоны, ржавые консервные банки, шелестящие в теплом ветре целлофановые кульки, ни для кого поставленная облупившаяся скамейка, которая была когда-то такой же зеленой, как листья редких деревьев, которые уже виднеются вдалеке, и в этих листьях спят насекомые, сны которых так же не сложны, как и поля, открывающиеся за деревьями, над полями мы полетим низко – сквозь траву, сквозь рожки улиток, сквозь спицы колеса забытой здесь когда-то поливальной машины, пока не окажемся возле озера, вода которого словно ждала нас все время полета, теперь взлететь выше сырых облаков в обжитое самолетами небо, на миг зависнуть в струе холодного стерильного воздуха и ринуться вниз, пробить покрывало озерного тумана, плавно войти в неподвижную воду и сквозь кашу ила подобраться к тому месту, где под тяжелой корягой спрятались две рыбы, которым известно все про нас.
– Прилетели, – говорит нам одна из них. – Мы знали, что вы прилетите.
– Проси ты сначала, – говорит другая рыба, обращаясь ко мне.
И я говорю им, что хочу стать вечерним сном, который сниться тебе, и чтобы в этом сне мы могли летать.
© Антон Фридлянд