Крысолов

Крысолов заиграл на волшебной свирели, и крысы пошли за ним, прочь из города. Он еще не покинул городских стен, а крыс уже было так много, что они выворачивали из земли дома, валили деревья, подминали на своем пути горожан. Крысы всей страны огромными серыми струями вливались в уже безграничный поток, катившийся за Крысоловом. В этом потоке были и дети, но не потому, что горожане не уплатили Крысолову за работу (город вместе с обещанной платой остался далеко позади, и вернуться туда было невозможно, ведь за Крысоловом не оставалось дорог, только крысы, покрывшие землю серым ковром) – это были дети-крысы и дети крыс.

Крыс нужно было куда-то уводить, и Крысолов повел их прочь из страны, а их становилось все больше, они сминали деревеньки, валили костелы, рвали границы. Страны, в которые Крысолов уводил крыс, были для них слишком малы, потому что крысы быстро плодились, будучи вместе, и к ним стадами присоединялись местные грызуны. Крысолов уводил их все дальше, смутно ощущая, что крысиный поток разрастается не только вширь, но и назад, и уже давно поглотил город и страну, откуда Крысолов вышел.

Везде, где появлялся Крысолов, его молили о пощаде, ведь за ним шли крысы, после которых не оставалось ничего, даже камней. Иногда Крысолов просил Бога о том, чтобы Тот низверг эту серую поистине бессчетную орду в ад, пусть даже с ним, с Крысоловом, но крысиный писк заглушал его мольбы, что поселяло в Крысолове сначала неверие, затем, во сто крат более страшную, чем неверие, веру в крысиную природу Бога.

И когда эта вера овладела им, он вонзил волшебную свирель в свою охрипшую глотку, и его тело затерялось среди других крысиных тел.

© Антон Фридлянд