Я учился с ними в одной школе и всегда завидовал их дружбе, хотя они были на несколько лет младше меня. Их было трое – Бомбей, Шанхай и Лондон. Дружили с начальных классов, всегда вместе – где один, там и второй, и третий. Словно три мушкетера, только без Д’Артаньяна – он им был не нужен. Иногда впускали в свою дружбу кого-то еще – одноклассников, соседских мальчишек и девчонок, но основной состав всегда сохранялся прежним. И увидев где-нибудь одного из них, можно было не сомневаться – двое других сейчас подтянутся.
Эту историю я услышал от Бомбея. Не то чтобы мы были с ним особенно близки – просто ему необходимо было с кем-то поделиться, и выбор почему-то пал на меня. История эта слишком удивительна, чтобы принять ее на веру и слишком причудлива, чтобы он мог ее придумать. В общем, решайте сами – верить или не верить.
Заводилой в их компании был Лондон – именно в его голову обычно приходили самые безрассудные идеи. Забраться на крышу недостроенного дома, прокатиться, повиснув между вагонами метро, на спор выпить десять банок энергетика и заблевать весь двор – эти и другие гениальные прожекты принадлежали его авторству. Двое других либо удерживали его от совсем уж безумных поступков, либо с радостью включались в игру, если фан перевешивал риск. Впрочем, особого криминала в их развлечениях никогда не было – максимум, могли выкурить косячок перед скучным уроком, чтобы поржать, сидя на последних партах.
В общем, неудивительно, что, когда только начали появляться e-drugs, именно Лондон предложил их попробовать. Я прекрасно помню это время – на стенах стали появляться надписи, сделанные баллончиками: названия цифровых наркотиков и адреса веб-сайтов, где их можно приобрести. Поначалу это изобретение китайских программистов можно было найти только в даркнете, и тогда если кто из нас слышал об e-drugs, то воспринимал их лишь как городскую легенду. Но потом купить эту штуку стало проще простого: нужно лишь перевести деньги, и на твой электронный адрес пришлют видеофайл, который самоуничтожится после воспроизведения. Вся соль в специально подобранной частоте ярких вспышек, которые вместе с особым звуковым фоном воздействуют на зрительные и слуховые рецепторы пользователя, заставляя его испытывать неземной кайф. Говорили, что штука эта абсолютно безобидна и не вызывает привыкания. Впрочем, если вы больны эпилепсией, то лучше вам держаться от цифровых наркотиков подальше.
Короче, Лондон предложил друзьям попробовать и настоял на том, чтобы купить самую сильнодействующую версию – e-drugs.5.0. Для оплаты они использовали карточку Бомбея, а закинуться решили у Шанхая – его родителей днем не было дома. Пришли к нему после школы, поставили на кофейный столик ноутбук с большим монитором, чтобы перло посильнее, сели перед ним и запустили файл.
Бомбей рассказывал мне, что тогда он ничего не почувствовал. Яркие вспышки, мелькающие фигурки словно в калейдоскопе, какая-то потусторонняя музыка, но все это вместе не возымело на него совсем никакого эффекта. Вроде бы, он ощутил, как слегка защекотало в мозгу, но это не точно, могло показаться. А когда видео завершилось, и он перевел взгляд на своих друзей, то увидел, что оба они бьются в конвульсиях, лежа на полу. Парой пощечин привел в чувство Лондона, и они вдвоем принялись откачивать Шанхая. Глаза у парнишки закатились, голова откинулась назад, так что затылок колотил по паркету, изо рта вылетали хлопья слюны. Бомбей хотел тут же звонить в скорую, но Лондон его остановил – мол, сейчас сами откачаем. А когда они все-таки вызвали врачей, было уже поздно – паренек отключился. Кома.
Из комы Шанхай так и не вышел, его отключили от приборов полгода спустя. Было расследование, были статьи в прессе, но к счастью для Лондона и Бомбея их имена и лица в этих материалах не фигурировали. Предъявить им было нечего – Шанхай закинулся цифровым наркотиком по собственной воле, никто его не принуждал. К тому же, законов, запрещающих e-drugs тогда еще не было – их и наркотиками тогда не считали и в прессе о них если и говорили, то лишь как о странных мультиках, способных вызвать припадок у эпилептиков. К слову, Шанхай-то эпилептиком как раз и не был.
Лондон и Бомбей после случившегося больше не общались. Сначала родители велели им держаться подальше друг от друга, потом они закончили школу и особого желания видеться у них не возникало. Слишком сильны были воспоминания о том, что случилось с Шанхаем, и ни один, ни другой не хотел их ворошить. Бомбей надеялся, что со временем эти воспоминания поблекнут, но нет, они не теряли яркости. В любой момент его мог настигнуть этот флэшбек: откинувшаяся назад голова его друга, предсмертные конвульсии, пена изо рта… В том, что случилось, он прежде всего винил себя – если бы тогда он, как и собирался, сразу же вызвал скорую, возможно, Шанхая удалось бы спасти.
Жизнь Бомбея пошла наперекосяк. Прежде открытый, общительный парень, теперь он стал замкнутым и угрюмым. Трудности в общении с людьми, постоянная депрессия, нервный тик – короче, полный набор. Как следствие, он не поступил в университет, не смог найти работу… В общем, родители заставили его записаться к психотерапевту. Поначалу он воспринимал эти сеансы как болтовню ни о чем, но со временем начал чувствовать, что доктор действительно ему помогает. В частности, помог он осознать, что в случившемся виноват не он один – часть вины лежит на Лондоне. И чем больше Бомбей раздумывал над этим, тем яснее он понимал, что Лондон виноват не отчасти – он главный виновник смерти Шанхая. Именно он предложил тогда закинуться цифровым наркотиком, именно он не дал вовремя вызвать скорую помощь… Теперь флэшбек Бомбея дополнился новым образом: вслед за лицом умирающего друга возникало лицо Лондона, растянувшееся в злорадной ухмылке.
Когда имя Лондона стало всплывать на каждом сеансе, психотерапевт порекомендовал Бомбею встретиться с бывшим другом, чтобы расставить точки над «і». Если бы мозгоправ знал, как пройдет эта встреча, он бы таких советов не давал. Лондон долго не отвечал на звонки однокашника, а когда ответил, особой радости от предложения повидаться не проявил. Но затем они все-таки встретились, на нейтральной территории – во дворе дома, где жил Шанхай. Доктор настоятельно советовал Бомбею не начинать разговор с обвинений, а просто попытаться выяснить, какой ситуация представляется Лондону. Но разговор сразу не задался.
Меньше всего Лондону хотелось вспоминать о случившемся, а тем более, копаться в деталях. Он искренне не понимал, чего от него хочет бывший приятель, и вел себя настороженно, можно сказать, агрессивно. Слово за слово, и началась драка. Бомбей толкнул его сильнее, чем следовало, и парень упал, ударившись затылком о булыжник. Черепно-мозговая травма, спасти не удалось. Убийство по неосторожности, арест, суд, пять лет. Такие вот дела.
Когда Бомбей отсидел около года, ему предложили принять участие в исследовании. Что за исследование, он тогда толком не понял – влияние каких-то там волн на человеческий мозг, якобы абсолютно безопасно. Но главное – досрочное освобождение, которое ему пообещали в случае, если он согласится. Он и согласился.
Первый эксперимент проводили в его камере. Принесли тяжелый металлический стул, закрепили ремнями запястья на подлокотниках, присоединили к вискам и ко лбу кучу проводов, тянущихся от хромированной коробки, установили монитор на уровне глаз. Еще до того, как запустили видео, Бомбей уже понимал – испытывать будут воздействие цифрового наркотика. Он попытался остановить эксперимент, но слишком поздно – его никто не слушал. Однако зря он трепыхался – никакого эффекта от e-drugs он не ощутил, как и в прошлый злополучный раз.
Последующие этапы исследования проводили в специальной лаборатории за пределами тюрьмы, куда Бомбея через день доставляли под конвоем. Во время второго эксперимента эффект был совсем другим – быстро сменяющиеся картинки зацепили его не на шутку. Лаборатория куда-то исчезла, сменившись квартирой Шанхая – он снова во всех подробностях пережил те полчаса, что привели к смерти его друга. На самом деле прошло всего несколько секунд, но казалось, Шанхай бился перед ним в конвульсиях целую вечность. Бомбей умолял, чтобы эксперименты прекратили, но ему лишь напоминали про согласие, которое он заверил своей подписью. День отдыха в камере (звучит иронично, не правда ли?) и снова поездка в лабораторию. Затем снова день отдыха и снова порция цифрового наркотика. С каждым разом галлюцинации, которые он испытывал, становились все более реалистичными. Пока не случилось нечто очень странное.
Когда Бомбей открыл глаза после очередного погружения, он увидел, что находится не в лаборатории, а в своей камере – там, где проходил первый из серии опытов. Через несколько минут он понял, что изменилось не только место, но и время – это был тот самый день, когда начались эксперименты. Чтобы убедиться в том, что не сошел с ума, он рассказал обо всем руководителю исследования. Тот вместо того, чтобы направить заключенного к психиатру, подтвердил: да, мол, бывает такой эффект от цифровых наркотиков. После их применения ты можешь «вынырнуть» в другом временном отрезке прошлого, когда также их применял. Зафиксировано несколько случаев, когда происходили такие вещи, но возможно, их гораздо больше – просто испытуемые их скрывают.
После этого «выныривания» Бомбей заметил, что в его волосах появилась седина. Он стал требовать прекращения исследований – плевать, что он где-то там поставил свою подпись. Он привлечет своего адвоката и будет жаловаться начальнику тюрьмы, а если нужно будет, подключит правозащитников. Поскольку исследователи меньше всего хотели огласки, они пошли на компромисс, уговорив заключенного – еще один-единственный опыт, и на этом поездки в лабораторию заканчиваются, а начинается процесс подготовки к досрочному освобождению.
Последний опыт отличался от всех остальных – то ли ему подсунули гораздо более сильную версию, чем прежде, то ли сработал накопленный эффект. Все начиналось как обычно – злосчастные посиделки в квартире Шанхая, мучительные конвульсии, смерть от передозировки… Но на этом галлюцинация не прекратилась – перед глазами у Бомбея протекла вся его жизнь: и приступы депрессии, и походы к психотерапевту, и невольное убийство бывшего друга, и арест, и суд, и отсидка, и бесконечная серия экспериментов. Не было никакой ускоренной перемотки – по его словам, он просто заново проживал кусок своей жизни, будучи не в силах ничего в ней изменить. И когда эта повторная жизнь привела его в день и час последнего эксперимента, только тогда все закончилось.
Открыв глаза, он увидел, что находится в квартире Шанхая. Он лежит на полу, а Шанхай и Лондон склонились над ним, пытаясь привести его в чувство. И хотя это им удалось, на их лицах вместо радости он замечает лишь ужас – в этот момент они увидели, что их друг полностью поседел.
Как я и говорил, в эту историю сложно поверить. Но когда я смотрю на седую голову этого парня, едва закончившего школу, не верить ему тоже не получается.
© Антон Фридлянд